|
|
Большой Детский Хор Всесоюзного радио и Центрального телевиденияОснователь — Народный артист СССР Виктор Сергеевич Попов. Художественный руководитель и главный дирижёр на настоящий момент — Заслуженный артист России Анатолий Львович Кисляков Дирижёры (хормейстеры) — Анна Марцинкевич, Георгий Журавлёв. Бывшие дирижёры (хормейстеры)- Заслуженные артисты России Ирина Игоревна Кулешова, Татьяна Владимировна Анофриева. История Образован в 1970 году при Государственном комитете СССР по телевидению и радиовещанию. Хор создал большой фонд записей, насчитывающий свыше тысячи различных сочинений. От небольших песен до кантат, симфоний и опер, от классических произведений до советских патриотических песен. Массовому слушателю хор известен своим «детским» репертуаром — коллективом было записано огромное количество песен для детей, в том числе песен из детских и молодёжных фильмов. Этот хор записал и впервые исполнил такие детские советские песни, как: «Прекрасное далёко», «Вместе весело шагать», «Крылатые качели», и мн. другое… За годы своего существования хор достиг больших успехов, став лауреатом многочисленных национальных и международных конкурсов. Обрёл репутацию одного из самых известных, успешных и лучших детских хоров мира. Репертуар хора составляют произведения таких композиторов, как Д. Бортнянский, М. Березовский, А. Ведель, М.Глинка, П. И. Чайковский, С.Танеев, С. Рахманинов, С. Прокофьев, Д. Шостакович, Р. Щедрин, В. Рубин, Т. Корганов, В. Я. Шаинский, А. Н. Пахмутова, Д. Тухманов, Ю. Чичков, Т. Бокова, Дж. Палестрина, Г. Перселл, И. С. Бах, Г. Ф. Гендель, Дж. Перголези, Й. Гайдн, В. А. Моцарт, Л. ван Бетховен, Ф. Шуберт, Й. Брамс, Ж. Бизе, Ф. Пуленк, Дж. Гершвин, Б. Бриттен и т. д. Фестиваль Песня года С 1971 по 1984 год участвовал в ежегодных фестивалях "Песня года" Год Название песни Авторы музыки Авторы текста солист/солистка 1971 Взвейтесь кострами Сергей Кайдан-Дежкин Александр Жаров 1971 Трус не играет в хоккей Александра Пахмутова Сергей Гребенников и Николай Добронравов 1972 Погоня (из к/ф «Неуловимые мстители») Ян Френкель Роберт Рождественский 1972 Песня крокодила Гены (из м/ф Чебурашка) Владимир Шаинский Александр Тимофеевский Сережа Парамонов - исп. 2 раза, на «бис» 1973 Мы тоже – советская власть Александра Пахмутова Николай Добронравов 1973 Лесной олень (из х/ф Ох уж эта Настя!) Евгений Крылатов Юрий Энтин Инна Курилова 1973 Трус не играет в хоккей Александра Пахмутова Сергей Гребенников и Николай Добронравов 1973 Песня крокодила Гены (из м/ф Чебурашка) Владимир Шаинский Александр Тимофеевский Сережа Парамонов 1973 Спят усталые игрушки Аркадий Островский Зоя Петрова Роза Агишева, Дима Голов, Майя Ермолаева 1974 Старый барабанщик Сергей Томин Евгений Долматовский Сережа Парамонов 1974 Крестики-нолики Вениамин Баснер Михаил Матусовский Таисия Калинченко и Большой детский хор ЦТ и ВР 1974 Самый лучший дом Николай Песков Петр Синявский Дима Викторов, Дима Голов, Олег Касьянов, Майя Ермолаева, Роза Агишева 1975 Улыбка (из м/ф Крошка Енот) Владимир Шаинский Михаил Пляцковский хормейстеры Татьяна Анофриева и Ирина Кулешова, сол. Дима Голов и дети чилийских патриотов 1975 Улица мира Александра Пахмутова Николай Добронравов Большой детский хор ЦТ и ВР и дети чилийских патриотов 1976 Голубой вагон (из м/ф «Шапокляк) Владимир Шаинский Эдуард Успенский Дима Голов 1976 День победы Давид Тухманов Владимир Харитонов Лев Лещенко и Большой детский хор ЦТ и ВР и ансамбль песни и пляски Внутренних войск МВД СССР 1977 Когда мои друзья со мной (из к/ф «По секрету всему свету») Владимир Шаинский Михаил Танич Дима Голов 1977 Беловежская пуща Александра Пахмутова Николай Добронравов Виталий Николаев 1977 Наша биография Алексей Мажуков Ольга Писаржевская, Анатолий Монастырев Виктор Мамонов и Большой детский хор ЦТ и ВР 1978 Вместе весело шагать Владимир Шаинский Михаил Матусовский Дима Голов 1978 Песня о Ташкенте Давид Тухманов Рамз Бабаджан, Лев Ошанин Мансур Ташматов и Большой детский хор ЦТ и ВР 1978 Камушки Александр Морозов Михаил Рябинин Людмила Сенчина и Большой детский хор ЦТ и ВР 1978 Песня Красной Шапочки (из т/ф «Про Красную Шапочку. Продолжение старой сказки») Алексей Рыбников Юлий Ким Лена Могучева 1978 Новый день Александра Пахмутова Николай Добронравов Большой детский хор ЦТ и ВР и все участники 1979 Старт дает Москва Александра Пахмутова Николай Добронравов Людмила Сенчина и Ренат Ибрагимов в сопр. Большого детского хора ЦТ и ВР, Ансамбля советской песни ЦТ и ВР, вокальной группы ансамбля «Надежда» 1979 Пропала собака Владимир Шаинский Алла Ламм Лена Могучева 1979 Дадим шар земной детям Давид Тухманов Назым Хикмет, пер. Музы Павловой София Ротару и Большой детский хор ЦТ и ВР 1980 Крылатые качели (из т/ф «Приключения Электроника») Евгений Крылатов Юрий Энтин Таня Мелехина 1981 Крылатые качели (Сюита из песен прежних лет, все - из финала Песни-80) 1982 Детство - это я и ты Юрий Чичков Михаил Пляцковский 1982 Песня крокодила Гены (из м/ф Чебурашка (мультфильм), фрагменты песен прошлых лет) 1984 Сигнальщики-горнисты Александра Пахмутова Николай Добронравов Дима Машнин Год Название песни Авторы музыки Авторы текста солист/солистка (wikipedia) Попов Виктор Сергеевич  Родился 10 декабря 1934 года в городе Бежецке Тверской области. Отец — Попов Сергей Петрович (1915-1934). Мать — Попова Александра Михайловна (1915-1948). Супруга — Шалимова Изабелла Павловна (1929 г. рожд.). Сыновья: Попов Павел Викторович (1964 г. рожд.), окончил физический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, работает в Бельгии; Попов Александр Викторович (1970 г. рожд.), окончил Институт стран Азии и Африки, работает во Внешэкономбанке. В 1945 году Виктор Попов поступил в Московское хоровое училище, где его первым учителем стал выдающийся деятель хорового искусства А. В. Свешников. Сразу после окончания училища В. Попов был принят в Московскую государственную консерваторию имени П. И. Чайковского, которую окончил в 1958 году по классу хорового дирижирования у известного русского дирижера и педагога А. Б. Хазанова. Трудовую деятельность — педагогическую и творческую — В. С. Попов начал еще будучи студентом, в 1955 году, в качестве преподавателя детской музыкальной школы. По окончании консерватории работал хормейстером в Детском хоре НИИ художественного воспитания Академии педагогических наук (1957-1964) и в Ансамбле песни и пляски Московского городского Дворца пионеров (1964-1969). С этими коллективами молодой дирижер готовил разнообразные программы, куда входили народные песни, русская и зарубежная классика, песни и хоры современных отечественных композиторов. Концертные выступления В. С. Попов сочетает с интенсивной преподавательской деятельностью — сначала в Государственном педагогическом институте им. Ленина, а с 1960 по 1975 год — в Государственном музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных (ныне — Российская академия музыки), где преподает не только хоровое дирижирование, но и почти все теоретические предметы, являясь при этом деканом трех факультетов и заведующим кафедрой хорового дирижирования. 70-е годы стали судьбоносными в жизни музыканта. В 1970 году В. С. Попов создает Большой детский хор Центрального телевидения и Всесоюзного радио (ныне Большой Детский Хор Российской государственной телерадиокомпании) и одновременно становится главой Хора мальчиков Московского хорового училища имени А. В. Свешникова. С этими двумя всемирно признанными творческими коллективами было подготовлено множество программ, куда входили хоровые миниатюры и песни, кантаты и симфонии, оперы и оратории. Оба хора постоянно выступали с концертами в городах нашей страны и за рубежом. Большой детский хор неоднократно участвовал и побеждал в крупнейших международных конкурсах, проходивших в Италии, Бельгии, Голландии, Венгрии, Польше и др. странах. Напряженная исполнительская жизнь, как и прежде, неотделима от педагогической работы: с 1980 по 1993 год В. С. Попов ведет класс дирижирования в Московской государственной консерватории, получая в 1990 году звание профессора. В 1991 году В. С. Попов основывает высшее учебное заведение — Академию хорового искусства (на базе Московского хорового училища имени А. В. Свешникова) и становится ее первым ректором, оставаясь им вплоть до 1997 года, а также художественным руководителем и главным дирижером хоровых коллективов академии. Среди них выделяется Мужской хор, созданный Поповым еще в 1989 году. Вместе с Хором мальчиков Мужской хор завоевывает две первые премии на международном конкурсе в Карлштайне (Германия, 1992). Отныне концертная деятельность академии приобретает небывалый размах. Следует серия выступлений на родине и за рубежом с исполнением шедевров духовной и светской музыки: Месса h-moll Баха, "Девятая симфония" и "Missa solemnis" Бетховена, "Реквием" Моцарта, "Gloria" Вивальди, "Harmonie-Messe" Гайдна, "Stabat Mater" Шуберта, "Реквием" Верди, "Детство Христа" Берлиоза, "Литургия св. Иоанна Златоуста", кантата "Москва" и увертюра "1812-й год" Чайковского, "Иоанн Дамаскин" Танеева, кантата "Весна" Рахманинова, "Литургия св. Иоанна Златоуста" Кикты и многие другие произведения. Хоры Академии хорового искусства участвовали в мировой премьере оратории Э. Денисова "История жизни и смерти Господа нашего Иисуса Христа" (Саарбрюккен, Франкфурт) и совместно с хором Гамбургского радио исполнили и записали "Всенощное бдение" Рахманинова, в Международном оперном фестивале в Брегенце (Австрия), где под управлением В. Федосеева прозвучала опера "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии" Римского-Корсакова, а также с другими дирижерами — опера "Фиделио" Бетховена и опера Шоссона "Король Артур". Впервые в истории музыкального искусства весной 1997 года в Москве исполнялась Восьмая симфония Малера с Большим симфоническим оркестром под управлением Е. Светланова при участии единого хорового коллектива Академии хорового искусства. Исполнение стало триумфальным! За полвека работы с хоровыми коллективами на радио В. С. Поповым записано более 2000 различных произведений, огромное количество специальных телевизионных программ, выпущено множество грампластинок, аудиокассет и компакт-дисков как в нашей стране, так и за рубежом — в ФРГ, Японии, Франции. Хоровые коллективы Академии хорового искусства сегодня участвуют в мировых премьерах и пользуются международным признанием. За годы преподавания в средних и высших учебных заведениях В. С. Попов подготовил множество специалистов, работающих в настоящее время в различных городах страны и за рубежом. В. С. Попов является автором многочисленных учебников и учебных пособий. Им подготовлены к печати хрестоматии, большое количество сборников по хоровому искусству, сделаны и опубликованы более 200 обработок для различных составов хоров, написано множество статей и опубликована книга "Русская народная песня в детском хоре". Будучи авторитетным ученым, он регулярно выступает с докладами на международных семинарах и симпозиумах по хоровому исполнительству. В. С. Попов — Народный артист СССР (1990), Народный артист РСФСР (1983), Заслуженный артист РСФСР (1977), лауреат премии Ленинского Комсомола (1980), лауреат премии мэрии Москвы в области литературы и искусства (1996). Награжден орденом Дружбы народов (1994) и наградой Франции — “Командор ордена литературы и искусства”. Является действительным членом Международной академии информатизации. Скончался 28 июля 2008 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в г. Москве. ИНТЕРВЬЮ С ВИКТОРОМ СЕРГЕЕВИЧЕМ ПОПОВЫМ BDH.RU: — Виктор Сергеевич, расскажите, как вы пришли в музыку, почему вы стали тем, кем стали, а не, скажем, водителем автобуса или космонавтом? В.П.: — Я, правда, не очень фаталист, но, в принципе, считаю, что какие-то вещи, которые есть в семье, обязательно передаются. Я родился в Тверской губернии, в маленьком городке Бежецке.Видите, само слово Бежецк означает, что в этом городе люди соеденились не случайно, а они туда стремились. В какое-то время русская религия имела проблемы, связанные с тем, что кто-то перешел как бы к новому этапу православия, а кто-то оставался в старом видении православия. И вот Тверская губерния, с ее лесами, позволяла туда устремляться, как, скажем, и на Урал или на Север России. Папа умер у меня, когда мне было всего десять дней, а мама немного позже... До двенадцати лет я маму знал. Бежецк на карте Мама была совершенно, видимо, нормальным жителем этого города, но у нее были какие-то свои умения, довольно, я бы сказал так, талантливые. Потому что плакальщицы в народе — это уникальное явление. Она не была лучшей, и, наверное, даже не была средней. Правда, сейчас боюсь сказать... Может быть, была и очень хорошей. Во всяком случае, в этом маленьком городе ее часто приглашали оплакивать покойников, и, видимо, ее дарования каким-то образом перекинулись и мне. Я стал петь. В детском саду пел, видимо, неплохо, потому что Лобанова, мой педагог, постоянно обращала внимание на мой голос и говорила матери: у вашего сына хороший голос. Потом я пошел учиться в обычную школу. И через какое-то время та же Лобанова пришла к матери и сказала, что вычитала в газете о том, что в Москве открылось хоровое училище для мальчиков, которые поют и имеют хороший музыкальный слух. И порекомендовала отправить меня в Москву. Мы поехали. В сорок пятом году. Мне было десять лет. У матери, к счастью, под Москвой, в Мытищах, была родная сестра. Мы пожили у нее два-три дня, а потом поехали поступать на Большую Грузинскую улицу. Прослушивали меня Свешников и Демьянов. Тут же оставили в хоровом училище. На следующий день мама приехала, привезла остальные документы, я с ней попрощался... И вот, к сожалению, с сентября 1945 года я ее больше не видел. BDH.RU: — Расскажите немного об этом училище, как оно образовалось? В.П.: — В войну, естественно, оказалось огромное количество детей-беспризорников. Но государство все время беспокоило как их обустроить, как сделать, чтобы дети не стали бандитами-разбойниками? Представляете такое время? Ничего нет, государство все деньги тратит на войну, но в то же самое время думает уже и о будущем. И пришли к выводу, что лучший способ организации детей — создание специальных школ для беспризорников. В первую очередь — это Суворовские и Нахимовские училища. Был создан и целый ряд других учебных заведений, которые давали профессиональное "гражданское" образование. И вот Никольский из консерватории и Данилин, дирижер синодального хора мальчиков, подсказали Свешникову, что надо попробовать создать подобное заведение с музыкальным профилем.  Александр Васильевич Свешников Свешников до войны был руководителем Госхора Союза ССР, который в то время обитал в Ленинграде. А в Ленинграде госхор — что это такое? Это бывшая придворная певческая капелла. А при ней — музыкальная школа для детей. Поэтому, конечно, он взялся за это дело. Вышинский и Молотов поддержали его инициативу. Так и создали Московское хоровое училище. Базой для него стали увезенные хормейстером придворной певческой капеллы Палладием Андреевичем Богдановым в эвакуацию дети Ленинградской музыкальной школы. В далеком селе Арбаж Кировской области он не только сохранил детей, но и, самое главное, продолжал с ними заниматься музыкой. А когда Свешников добился открытия училища, часть детей приехала в Москву. BDH.RU: — В хоре вы пели мальчиком. А потом, когда произошла мутация голоса, где вы продолжали петь? В.П.: — В мое время мальчики детскими голосами пели до 15–16 лет. Я закончил петь дискантом в девятом классе, а в десятом окончил хоровое училище. В 1953 году поступил в консерваторию. А голоса еще никакого мужского не было. Ну и сам для себя устроил хорошую возможность не очень активно петь. Сказал: "Я баритон". Какой баритон — уж не важно. Как у нас один педагог говорил: "рыжий голос". А это, к сожалению, неприятная вещь, потому что голос нужно создавать. Это процесс, для этого время надо иметь. В тот момент у нас, к сожалению, хоровое училище выпускало потрясающих композиторов, дирижеров, но не певцов. Хотя ребята все голоса имели хорошие. А потом вдруг — акселерация, дети стали мутировать раньше. Сейчас чуть ли не в 11–12 лет мутация происходит. И пошли голоса. Так что теперь хоровое училище выпускает не только композиторов и дирижеров, но и певцов. BDH.RU: — А у вас образование певческое или все-таки дирижерское? В.П.: — Дело все в том, что хоровое училище было базой воспитания настоящих музыкантов. Каких — сейчас не будем градацию устраивать. Просто запомним: были два знаменитых училища, которые воспитывали самые лучшие кадры. Самые лучшие. Потому что пение в России — это главный инструмент. В церкви только голос звучит. Ничего другого в Русской православной нет. Ни органа, ни оркестра — ничего. И, кроме того, народная музыка — в ней прежде всего голос. Балалайка, гармоника — это дополнительно. Голос в России — это основной музыкальный инструмент. Поэтому все музыкальное воспитание связано именно с этим инструментом, доступным всем, каждому. У всех есть этот инструмент. Не надо специально покупать рояль, не надо ходить доставать скрипку — у тебя все при себе. И всегда в России понимали, что именно через этот инструмент, через голос идет все воспитание. BDH.RU: — В какой момент у вас возникла мысль о дирижировании? В.П.: — Все дело в том, что когда ты учишься в хоровом училище и когда главная специальность — "дирижер хора, преподаватель", это уже само собой запрограммировано.  Владислав Геннадьевич Соколов Когда я попал в консерваторию, так получилось, что буквально через два года Владислав Геннадьевич Соколов подошел ко мне и спросил: "Витя, ты не мог бы помочь мне? Вот у нас фестиваль будет проходить в Москве, а у меня детский хор есть, я должен с ним подготовить программу для фестиваля. Но сам я не могу, потому что у меня другие задачи. Не мог бы ты поехать с ними и позаниматься?". Я, естественно, согласился. И после этого с Соколовым работал довольно долго. BDH.RU: — В каком году это было? В.П.: — Это был 1957 год, я был в консерватории уже на третьем курсе. Мне вообще повезло. Мало кто из моих сверстников прошел такую школу, как я. Александр Васильевич Свешников, Владислав Геннадьевич Соколов, Владимир Сергеевич Локтев. Я с ними работал и хорошо их знаю. Для меня это была, естественно, очень серьезная школа. BDH.RU: — И как дальше развивались события до того момента, когда вы решили организовать собственный хор? В.П.: — До 1964 года работал с Владиславом Геннадьевичем Соколовым... У Владислава Геннадьевича тоже непростая судьба была. Он был одиноким человеком, и вдруг у него появилась возможность создать семью. После чего он как-то неадекватно повел себя по отношению ко многим своим друзьям и сверстникам, в том числе и ко мне. И в 1964 году я ушел от него. В этот момент я уже работал в Гнесинском институте и стал деканом трех факультетов. Для меня уже стала ясной дорога. Я даже уже, между нами говоря, готовил диссертацию. У меня уже была написана книжка — "Русская народная песня в детском хоре", я должен был защищаться, в общем, направлял себя на педагогическую деятельность. В тот момент Владимир Сергеевич Локтев себя очень плохо чувствовал и попросил меня помочь ему немножко во Дворце пионеров. Я знал его ансамбль. Отказать ему мне было трудно, и я пошел. В шестьдесят седьмом году возил весь ансамбль во Францию. Это было 50-летие Октябрьской революции. Во Франции это широко отмечала их коммунистическая партия. Выступали семь дней во дворце Шайо, потом были в Марселе и Лионе. А через некоторое время Локтев, к сожалению, умер. Я, естественно, ушел из этого коллектива. И вообще это было совсем не мое дело. Я занимался хоровой музыкой, а там — все вместе: и балет, и оркестр народных инструментов... А в 1970 году меня вдруг неожиданно пригласил к себе руководитель музыкального вещания Всесоюзного радио... Ах, фамилию забыл, к сожалению. Он меня вызвал и говорит: "Виктор Сергеевич, нужно создавать на радио хоровой коллектив. Другой, в противовес хору Клавдия Борисовича Птицы. Их уровень падает. Надо, чтобы кто-то толкал его. То есть чтобы была конкуренция. Как вы смотрите на это?". Я согласился и высказал свои пожелания. Но, к сожалению, через некоторое время этот Птица все узнал об этом. Всё "зарубили". Тогда мне этот начальник говорит: "Виктор Сергеевич, как вы смотрите, чтобы создать на радио детский хор? Они давно уже требуют". И, правда, надо сказать, что в Москве было много хороших детских хоровых коллективов. Это и хор Соколова, это и ансамбль Локтева, это и коллектив им. Дунаевского, Струве... Много детских коллективов... Но во всех странах мира при радио детские коллективы существовали самостоятельно. В том числе и у нас в Ленинграде при радио детский хор уже давно был... Решили создать свой коллектив и в Москве. И вот тогда я в 1970 году и создал этот детский хор. BDH.RU: — Он образовался на базе хора "Юность"? В.П.: — Нет, это получилось следующим образом. Просто, когда сделали объявление, по нему вдруг пришли мои старшие воспитанники. Специально с "Юностью" это никак не связано.  Николай Николаевич Месяцев На Гостелерадио был председателем Николай Николаевич Месяцев, знаменитый человек. В тот момент, когда вопрос об организации хора почти решился, и он должен был подписать приказ, его отправляют послом... BDH.RU: — Куда подальше... В.П.: — В Австралию. И назначают вместо него Сергея Георгиевича Лапина. И так получилось, что вроде бы вопрос решен, но надо все инстанции пройти заново. Я должен был прийти к его заместителю Мамедову. Азербайджанец, но с какой-то такой, знаете, удивительной подготовкой! Совершенно уникальный человек, совершенно потрясающих знаний. Он был чуть ли не послом в Америке... И вот он стал заместителем председателя Госкомитета по телевидению и радиовещанию... Нет, по радиовещанию и телевидению. Это уже потом поменялось... Помню четвертый этаж знаменитого здания на Пятницкой, специально построенного для Гостелерадио. Захожу: ковры, восточный стиль. Через какое-то время как бы наверху, над тобой появляется... шах. Чувствуешь: ты находишься под его гипнозом. Он меня спрашивает, что такое, зачем вы пришли? Я говорю: так и так, прежде чем к Сергею Георгиевичу идти, я должен пройти вашу ступень. Он: завтра... там, скажем, в часов десять утра... вы должны быть у Сергея Георгиевича. Вот так попал я к Сергею Георгиевичу. Утвердили довольно быстро все это. Но хора-то нет! Есть только утверждение. Кого искать, как брать и какую идею продвигать? В итоге решили набрать такой коллектив, в котором были бы обычные ребята, лучше те, кто не посещает музыкальную школу. Чтобы это были, как бы от сохи, от земли дети, с хорошими музыкальными данными, но нигде специально не занимающиеся. Чтобы показать потом всем остальным ребятам, на кого ориентироваться, если выбрать такое направление. Потому что раньше не было проблем — дома культуры, дворцы культуры, клубы при фабриках и заводах, дома и дворцы пионеров везде, то есть ребенок все время был окружен, его все время втягивали в какую-то творческую работу. Выбирай сам: хочешь — художественную, хочешь — техническую, хочешь — спортивную, все для тебя открыто. А вот как сделать, чтобы ребята пошли в нашем направлении? Значит, надо показать им пример. Прежде всего надо было набрать ребят из обычных школ. Начали со школы около Смоленской площади... теперь уже не помню ее номер... во дворе большого здания... Это здание построил Жолтовский. Он, как гласит история, для своей какой-то там возлюбленной сделал балкончик — он неожиданно там с левой стороны выходит. Во дворе этого здания школа стояла. Вот она и стала нашей базой.  Татьяна Владимировна Анофриева Я стал искать: кто будет работать со мной? И так как я работал в Гнесинском институте, у меня были девушки с вечернего отделения, те, которые уже работали где-то. В том числе была такая Татьяна Владимировна Анофриева. Я, видя ее активность и желание работать, пригласил ее и спросил: хотите? Когда объявили прием, вдруг пришли ко мне те мои воспитанники, которые пели в детском хоре Института художественного воспитания еще у Соколова. Вот этот так называемый хор "Юность" стал как бы базой. BDH.RU: — Это был целиком женский коллектив? В.П.: — Нет, не совсем. Помню одного мальчика из Тушина... фамилию его сейчас забыл. Он пришел и хотел петь в детском хоре. Сразу взяли...  Саша Гарник BDH.RU: — Саша Гарник. Но он же вроде не очень хорошо пел... В.П.: — Это естественно: только начинали. А после него появился Коля Прошкин. Естественно, мальчики не сразу появились. Но это дело времени... BDH.RU: — А вообще, какой хор лучше — женский, мужской, мальчиков, девочек? Смешанный? Есть какая-то... теория всего этого, что ли? В.П.: — Есть, естественно. Для многих стран Европы, в том числе и для России, основой культуры был мужской хор. От этого никуда не уйдешь: женщин, скажем, в церковь не пускали. В церковь их впервые впустил Архангельский в конце XIX века. BDH.RU: — А почему? В.П.: — Исторически сложилось, что в церкви основой пения всегда был мужской хор, мужской коллектив. А когда границы хоровой музыки стали расти, надо было петь еще более высокие ноты, стали вводить мальчиков. И постепенно церковь поняла, что лучшим голосом для церкви является именно голос мальчика. Потому стали создавать специальные школы для мальчиков. В Европе это Венская школа. Это немецкие "Таманнер-хор" и "Кройнц-хор". Во Франции везде были такие коллективы. А в Англии до сих пор еще пользуются даже кастратами, чтобы удержать этот удивительный голос — голос мальчика. BDH.RU: — Это все-таки миф или не миф? Все слышали про кастратов, но многие говорят, что это все как бы придумано... В.П.: — Да нет, чепуха, ничего не придумано. У голоса мальчика есть сила. Но от природы создана удивительная вещь — у него есть два регистра. Это либо грудной, когда мальчика сразу делают как бы сильным и он пользуется только грудью, и тогда у него такой грубый немножко голос. Либо головной — это как раз звучание ангельское, легкое. Добиться головного звучания у мальчика не так просто. Но если добился, значит, он может петь буквально любые ноты, недоступные часто даже женским голосам. "До" третьей октавы — нота само собой разумеющаяся. И представляете себе, если мальчик получил специальное образование, что он может? Но у него не хватает силы. А как силу дать? Вот кастраты и появились. Это взрослые мужчины, которые оставались как бы мальчиками... BDH.RU: — Но это же все-таки надо на какую жертву идти! В.П.: — А как же! Вы знаете, примеров много. Например, Гайдн, который пел в Венском хоре мальчиков. Ему предложили в 18 лет остаться на всю жизнь дискантом. Он не пошел на это. BDH.RU: — А в вашем детском хоре кто-нибудь владел вот этим головным пением? В.П.: — Нет, это довольно трудная вещь. Необязательно быть кастратом. Можно сохранить вот это детское звучание. Есть такая возможность. Если у ребенка мутация происходит не резко, а постепенно, он может сохранить детское звучание. Можно стать контртенором и без хирургического вмешательства. BDH.RU: — Давайте вернемся к хору. Были ли у вас какие-то творческие проблемы при работе в хоре? Дмитрий Борисович Кабалевский В.П.: — У нас много было всяких проблем... С Дмитрием Борисовичем Кабалевским, с которым я очень дружил и с которым имел хорошие контакты, у нас были с ним очень серьезные разногласия. Он, скажем, был противником того, чтобы детское творчество вообще развивалось в сторону приближения к общей массе. А ведь мы же ставили задачу какую? Воспитание всех детей. И, скажем, когда мы спели "Песенку крокодила Гены" Шаинского, он был просто вне себя. Ругался и говорил: "Как же так можно? Это значит портить вкус детям!" А я всегда стоял на такой позиции, что это, может быть, и не самая высокая музыка, но... мы забываем часто, откуда все идет. Все воспитание детское идет с песни. Песня имеет свою историю, свою традицию, свое развитие. И поэтому детская песня должна развиваться, она не может стоять на месте. Я все время говорил: "Дмитрий Борисович, представьте себе, вот как в фильме сделана эта песня крокодила Гены: поет взрослый певец. Это ужасно. А когда спел ребенок эту песню..." BDH.RU: — Она ожила. В.П.: — ...она оказалась — его. Испортить любое сочинение легко. Я ему приводил пример, что и симфонию Бетховена можно так исполнить, что после этого никогда не захочешь слушать эту симфонию. Вот также и песня. Лучше, если в ней есть доброе зерно, выявить это зерно, нежели опустить его до недостойного уровня. Это легко было сделать, у Шаинского это все время как-то... на грани. Как сделать так, чтобы песня стала нормальной, — это совсем другой уже вопрос. Но следовать только по пути Бетховена, Чайковского и Шостаковича тоже нельзя. BDH.RU: — Он потом понял это? В.П.: — Думаю, что нет. А потом как-то у нас пути разошлись... Несмотря на то, что он в какой-то момент даже меня звал опять, когда он свою программу сделал для детей — "Музыкальное образование в средней школе". В общем, Дмитрий Борисович никогда не относился к нам плохо, но какие-то свои имел мнения по этому поводу. BDH.RU: — А сейчас детская песня, на ваш взгляд, деградировала? В.П.: — А сейчас ее просто нету. Вы должны хорошо понимать, что за музыкальной культурой, за развитием каких-то ветвей, тех особенно, которые не пользуются и не должны пользоваться никаким вниманием — вроде как бы само собой положенная вещь, надо ухаживать. Вот, скажем, колыбельная песня... Все равно она будет. Колыбельная — она всегда была и будет. И мама будет ее петь. Но забыли, что маму тоже надо учить пению. Государство для того и существует: оно должно выполнять свои прямые функции. Обязательно. Этих функций много: это и военная, и медицинская... Но прежде всего — образовательная. И государство должно брать на себя в том числе и музыкальное образование детей. Когда государство не исполняет эти функции, происходит катастрофа. У нас она произошла и идет, к сожалению, до сих пор. Государство думает, что если ребенок не поет — ну и что? Не беда. Посмотрите, какой стыд: вот эти фанаты футбольные, на Западе, собираются и начинают... Что они делают? Как они поднимают дух команды? Поют! А наши? Только орут! Пока не будут наши болельщики петь, у нас не будет ничего. (Смеемся.) BDH.RU: — Очень хитрый вопрос... Что, в данный момент Большой детский хор, как он задумывался, работает как бы на холостых оборотах? В.П.: — Абсолютно. Уже много лет работает вхолостую. И сколько ни обращаюсь... Российское радио, допустим, — они еще как-то пользуются нашими записями, какие-то программы делают, кто-то приходит из корреспондентов, возьмут какие-то интервью... Но телевидение... Поверьте мне, фактически ни разу нас никто не пригласил. Я говорил: давайте сделаем так. Раз в месяц, семь-восемь минут, пусть выйдут дети и одну песню для ребят споют. И ребята послушают. Нет, не откликаются. Потому что эти минуты... я представляю себе, сколько "рекламных миллионов" содрать можно. Вот и все. Это, к сожалению, катастрофа нашего общества. У нас государства нет. У нас сейчас полный развал во всем. И тут я могу перед кем угодно встать и сказать: нет государства. Потому что не выполняет главные функции. BDH.RU: — Ну и под конец пара вопросов от посетителей нашего сайта... Планируется ли к выходу CD с записями хора? И хотели бы вы выпустить полную коллекцию записей БДХ? В.П.: — Ой... Это больное место у меня... Было сделано примерно три тысячи фондовых записей. Я не беру те записи, которые были временными, скажем, для передачи "Разучите песню", которые тут же размагничивали. И оказывается... Кто сейчас их хозяин? Не я. Мы, и я в том числе, кто к этому имел самое непосредственное отношение, вообще не имеем к этому всему никакого доступа. Я как бы самая последняя собака получаюсь. Слава богу, что оказалось, что есть целый ряд людей, как вы, которые не только верны детскому пению, но и как-то заинтересованы в том, чтобы этот огромный кладезь детской песни не был утерян. Все забывают, что это не "пионерская песня", не "советская песня", а это история развития детской песни. В ней всегда будут разные аспекты, прежде всего связанные, естественно, с тем государством, которое эту песню продвигало. Конечно, для нас "комсомольская песня", "пионерская песня", "партийная песня" играла роль определенную — совершенно ясно. Была такая страна — Советский Союз. Была масса разногласий, друг друга не понимали, и были всякие очень серьезные конфликты. Но песня поднимала всех на одно дело. Почему я об этом сейчас говорю? Потому что жалко, что мы не понимаем, что песня — это такая же история, как история жизни страны. Через песню можно все увидеть: что было, что создавали, что строили, к чему стремились. Вспомните песни о БАМе, вспомните песни о целине — это все то, что поднимало нас всех. И никто не спрашивал: где мы, что, какой национальности? Нас всех поднимала песня на совершенно, прямо скажем, удивительные подвиги. И вот когда вдруг эту песню загоняют в тупик, когда вместо нее выдвигается совсем другое — выдвигается песня, нам несвойственная, нам неудобная, нами не принимаемая... Когда тебе предлагают произведения на английском языке, французский, немецком или еще каком — ты можешь это принять, если ты нормальный человек и нормально развит. Но чтобы это так на тебя действовало, как твоя родная песня, — никогда этого не будет. И вот тут должен сказать, к великому моему огорчению, что этот грандиозный пласт был не только забыт, но и разрушен. Но все равно где-то кто-то наши песни достает, и все равно они звучат. И, слава богу, что нашлись люди, которые стали это как-то поддерживать. Понимают, что без этого жить нельзя. Все равно наша детская песня, нормальная детская песня, должна найти выход и должна снова выйти на свои рубежи, которые ее достойны, ей принадлежат. Конечно, все собрать невозможно... Но мы сейчас сделаем первую серию — пять компакт-дисков объединим в одном выпуске. Покажем как бы ретроспективу развития детского пения в нашей стране через наш коллектив. BDH.RU: — То есть компакт-диски будут? В.П.: — Надеюсь. BDH.RU: — Ещё вопрос: не хотели бы вы написать книгу — историю БДХ? В.П.: — Я, к сожалению, к этому сейчас никак не готов. BDH.RU: — Почему? В.П.: — Потому что сейчас занимаюсь совсем другим. У меня все забито другой музыкальной жизнью. Но, конечно, если честно сказать, это было бы замечательно. Потому что, поверьте мне, только рассказать о поездках детского хора по нашей стране — это грандиозный роман. Грандиозный роман! BDH.RU: — Надеемся, что это когда-нибудь случится. Спасибо за беседу. Беседовали Илья и Джулиан 24.11.2002. (http://www.bdh.ru) ИСТОРИЯ БОЛЬШОГО ДЕТСКОГО ХОРА, КОТОРУЮ РАССКАЗАЛА ХОРМЕЙСТЕР БДХ, ЗАСЛУЖЕННАЯ АРТИСТКА РОССИИ ТАТЬЯНА ВЛАДИМИРОВНА АНОФРИЕВА Как все начиналось В 1968 году Виктор Сергеевич Попов преподавал в Гнесинском институте, который я заканчивала по классу «дирижер хора». И он пригласил меня поработать во Дворец пионеров. Так началось наше сотрудничество. Но вскоре он оттуда ушел — детская редакция Гостелерадио предложила ему создать новый детский хор. Это был апрель 1970 года. К работе он подключил и меня. Хор решили делать из нескольких групп. С основной группой проблем не возникло. Она создалась из девочек, которые пели когда-то в его хоре. Они уже закончили десять классов и занимались у Попова в хоровом обществе. Состояла их группа из 60 человек и называлась «Юность». Хормейстером старшей группы стал испанец Хосе Петрович Фелиппе. А мне досталась младшая группа. Хор создавали своими собственными усилиями. Сначала для занятий выбрали базовую школу. Ею стала школа № 637 в Проточном переулке. Директор этой школы разрешил нам снять помещение для занятий хора. Потом мы стали объезжать все школы в пределах Садового кольца, чтобы детям было удобно добираться, и устраивали там прослушивания. Приходили, говорили, что организовывается хор и в него приглашаются ребятишки, которые хотели бы петь. Назначали день прослушивания. Прослушивали так: есть голос и слух — приглашали в хор. Набрали человек 70-80. Виктор Сергеевич так сказал: чтобы что-то получилось, надо лет семь. Но наших результатов никто ждать не собирался... И уже в ноябре 70-го нас заставили в Останкино показать свою работу. Переезды В школе в Проточном переулке мы просуществовали лет, наверное, пять или шесть. Потом нас оттуда попросили. Мол, своих дел хватает, драмкружок... Начали опять ходить и искать. Нашли рядом — школа № 69 в переулке Воеводина. Там мы прозанимались, наверное, лет 10. Потом там какое-то училище вдруг возникло, и нас оттуда тоже попросили. А как раз в то время у нас пела девочка, мама которой была директором школы на Ленинском проспекте, за магазином «Тысяча мелочей». Она нас и приютила. Там тоже, по-моему, лет пять прозанимались. А где-то в 80-м году нас на какое-то время поселили на Кутузовском проспекте, рядом с домом, в котором жил Брежнев и во дворе которого был Дом пионеров. Потом нам повезло. Моисеевский танцевальный коллектив, который базировался в школе № 1113, предложил нам поселиться в этой школе. Но сейчас эту школу собираются закрыть, и где мы будем обитать дальше, пока не известно. Репертуар Песни у нас появлялись так. Разные поэты и композиторы приносили в детскую редакцию Гостелерадио свои произведения. Поскольку мы считались детищем детской редакции, мы должны были обслуживать в первую очередь ее. А там были такие передачи как «Пионерская зорька» и «Ровесники». Вот для них мы все и писали. Нам давали клавиры, мы быстро их разучивали, записывали, и эти песни сразу шли в эфир. Новые кадры По всей Москве расклеивали афиши, что Большой Детский Хор производит набор детей. По радио делали объявления... Детская редакция пускала в эфир наши записи и объявляла, что у нее есть хор, вот он звучит так-то, и тут же приглашали на прослушивание. И постепенно начали год от года туда стекаться дети. И вот начиная уже где-то с третьего-четвертого года нашего существования к нам повалил народ. Очереди стояли во время приема от первого до четвертого этажа. Было три тура приема. Сначала отбирали: просто слушали подряд — есть слух, нет слуха, лучше, хуже... Лучших приглашали на второй тур. Там мы отбирали самых ярких. А третий тур проводил уже сам Попов. Парамонов Сережу Парамонова на прослушивание привезла бабушка. Он тогда учился в музыкальной школе на баяне. К нам попал, учась в четвертом классе. Приняли его в младшую группу хора. Первая с ним была запись — «Антошка». Но заявил он о себе, когда Шаинский написал «Крокодила Гену» и сделал вариант с хором для «Песни года». А потом уже была «Улыбка»... А далее авторы произведений стали писать уже специально для Парамонова. Где-то после 75-го года, что у него началась мутация голоса. Но поскольку он был талантливый парень, пытался музыку сочинять, помогли ему поступить в Ипполитовское училище, на дирижерско-хоровое отделение. Два года он там учился, а потом ушел. Начал музыку сочинять, играть в каком-то ансамбле... Потом, когда хору было 25 лет, мы его пригласили на юбилей. Он пришел к нам на концерт, спел, рассказал, что женился, что должен родиться ребенок... А потом случилась беда. Сережа умер. Это было 15 мая 1998 года. Умер он дома, от сердечного приступа, а не потому, что спился, как писали в газетах. Гастроли Первые гастроли были с группой «Юность». В 1971 году поехали в Томск. Интересная была поездка. Девочки до сих пор ее вспоминают. Жили в железнодорожном вагоне. И вдруг среди ночи стук в дверь. Взрослых мужчин внутри вагона — только двое. Испугались, короче. Но все обошлось — оказалось, это благодарные зрители принесли мешок кедровых орехов и живого зайца. В общем, проняли томичей так, что они полюбили наш хор навсегда. В августе 1972 года ездили на международный конкурс в Италию. И там первый раз стали лауреатами А впервые как Большой Детский Хор мы выезжали в 1973 году — в Братиславу, на встречу детских радиохоров. Но там никаких премий не давали. Просто каждый хор выступал, а потом был гала-концерт. Вообще же система была такая. Радиохоры встречаются в какой-нибудь стране и выступают. А один год привозят только записи и устраивают конкурс этих записей. В 1972 году Рубин написал десять произведений на стихи русских и советских поэтов. Эти записи Виктор Сергеевич повез на этот конкурс. Заявили о коллективе. Нас стали приглашать в разные страны. В 1975 году мы поехали в Германию, в Берлин. Взяли с собой маленького Димку Голова и Диму Викторова. А летом в Артеке состоялся фестиваль «Салют, Победа!». Перезнакомились мы там практически со всеми хорами из соцстран. Потом ездили часто. Были в Праге, Будапеште, несколько раз в Германии, в Чехии, Словакии, в Венгрии... А в 1977 году «по линии комсомола» Виктор Сергеевич поехал с хором в ФРГ. В том же 1977 году, мы стали лауреатами премии Ленинского комсомола. Благодаря этому ездить по стране стали очень часто. Будни Фондовые записи шли постоянно. Намечается какое-нибудь событие, например, открытие очередного съезда, — кто-нибудь сочиняет кантату в честь этого события. За два-три занятия с ребятами все выучивается и идем записывать. Сразу и быстро. Вот идет запись несколько часов. Оркестранты: «Ой, ну мы должны там перекурить...». Виктор Сергеевич сразу: «Нет, никаких перекуров, а кому надо — уходите». В общем, КПД был стопроцентный. Загрузка тоже была стопроцентная. Хор работал на полную катушку. Писали всё, что шло в детские радиопередачи. Выступали очень часто — нас приглашали на все авторские концерты в Колонном зале: Пахмутовой, Колмановского, Блантера, Новикова... Япония В 1980 году нас пригласили в Японию. До Хабаровска мы летели самолетом, потом от Хабаровска до Находки ехали поездом. Японский импресарио мог платить только от Находки. А потом сели на наш теплоход «Байкал». Поплыли — начался восьмибалльный шторм... Вообще, такая трудная поездка была первый раз. Многое было непродуманно. У нас же целые чемоданы костюмов. А нести-то их детям! И вот мы с этими чемоданами... А это же Япония, там все по минутам расписано... Было очень тяжело. Во второй поездке мы уже поставили условие, чтобы нам для чемоданов дали грузовичок. <...> Приехали как-то в Токио. Первое отделение отпели, наступил перерыв — не могу найти детей. Скоро второе отделение, а их нет нигде. Выясняется: все в туалете. Там, значит, входишь, нажимаешь на кнопочку — раздается звук водопада. После того, как все необходимое сделал, сиденье начинает крутиться и проходит какую-то санобработку. В общественном туалете! Вот все дети и сидели в туалете — кайфовали! Помимо концертов были в Диснейленде. Но сами его не любили. Это же насыпной кусок земли в море. Там ни деревца... Пекло. Сковорода. Но детям, конечно, все интересно. Да и отдыхать им надо. Ведь за одни гастроли было до 50 концертов. Ну, 30-40 — точно. Утром обычно кормили в гостинице, днем — в каком-нибудь кафе, а вечером, если мы приезжаем поздно после концерта, давали что-нибудь типа сухого пайка. Но это у нас сухой паек — «сухой паек». А у них — объеденье. На концерт, если он начинался часов в шесть, нас привозили в три часа, чтобы мы могли порепетировать. Потом принимающая сторона обязательно накрывают какой-нибудь стол. Арбузы там, фрукты, чай — зеленый, черный, какой хочешь. Работали обычно два отделения. В общей сложности по часу каждое. Акустика там замечательная. Далее — везде Потом начались приглашения в Южную Америку. Вот этот самый Доренко, которого вы прекрасно знаете, — это был наш первый переводчик, который нас туда возил. Да. Сережка Доренко, тот самый. Он работал переводчиком с испанского и был секретарем комсомольской организации. Программы мы вели на языке страны, в которой выступали. А в этот раз наша девочка как-то невнятно читала. Язык, видимо, сложный для нее был. Ну Доренко и сказали: может, ты сам будешь читать? У тебя прекрасный дикторский голос, такой... это самое... баритон... внешний вид... все такое... И он выходил и читал программу: что за хор, названия произведений... Волновался очень. Бразилия — это вообще сказка, это потрясающая страна. И у нас была поездка: Бразилия, Венесуэла, Эквадор и Перу — два с половиной месяца. И в Аргентину тоже ездили. Тоже Сережка устраивал. Попов Попова в хоре немного боялись. Зато дисциплина была железная. Ругал он их постоянно. Да и как еще ругал... Нет, это-то нормально все. Без этого нельзя. Мастер — он обязательно должен быть со стержнем. Фольклорную группу, кстати, тоже Попов организовал. Это потом она отделилась, когда разогнали весь Комитет по радио и телевидению. Сегодня Раньше ведь как было: любой репертуар складывается из классики, народных песен и из «песен советских композиторов». Ну и специально для нас писали. Пахмутова например. Сейчас новых авторов почти нет. Вот, например, приходит какая-то женщина... Она работает в мэрии Лужкова. И говорит: «Я композитор. Вот тут у меня кассета, это мои записи. Я и стихи сочиняю, и вообще все». Я говорю: «Ну напишите клавир». Она: «Я не умею». Но при этом они все считают себя музыкантами, которые могут предлагать. Может, и правда, у нее песни хорошие. Может, младшая группа их даже и споет, но это же совершенно непрофессиональный подход к делу. Может быть, настоящие композиторы и есть, но ведь раньше им платили, а теперь они должны платить. Это тоже немаловажный фактор. Но мы держимся на классике. Классика — это наше спасение. Без классики никуда не денешься. Мы всегда пели Бортнянского, Баха, Моцарта, народные песни. Безусловно, детям интереснее петь простые песни. Когда они видят, что вот — учили, а вот уже спели, а вот им уже и похлопали, им это нравится. И на песнях таких легких, конечно, быстрее достичь результата... Но в то же самое время они очень любят и Баха и Моцарта. Потому что понимают, классика есть классика. Самодеятельность Наш статус — самодеятельный коллектив. Детям за выступления ничего не платят. Но и они не платят за право петь в хоре. А ведь сейчас любой коллектив, какой существует, — и детский, и всякий — все за какие-то деньги работают. Хочешь петь, хочешь играть — плати, будешь петь и играть. У нас все бесплатно до сих пор. Главная же причина существования — авторитет Попова. Никуда не денешься. Попов всегда работал «за бесплатно». Сейчас мы никак не можем привыкнуть к тому, что мы чего-то стоим. Зарплата у нас у всех по тысяче триста рублей. Когда нам вдруг кто-то что-то предлагает и спрашивает, сколько нам за это заплатить, мы не можем определить сумму, которую мы можем получить. http://www.bdh.ru |
Музыкальная шкатулка
|
